КАК «СПАРТАК» «ПАМИР» ПОКОРИЛ

Матч № 12. «Спартак» (Москва) - «Памир» (Душанбе) - 6:2 (4:0).
Москва. Центральный стадион имени В. И. Ленина. 4 июня 1989 г. Солнечно. 25 градусов. 30000 зрителей.
Судьи П. Кобичик (Черновцы), Я. Грисько (Львов), В. Шевченко (Киев).
«Спартак»: Черчесов (Прудников, 84), Базулев, Кульков, Морозов, Шалимов, Бокий, Е. Кузнецов Капустин (С. Новиков, 70), Шмаров, Черенков, Родионов.
«Памир»: Мананников, Фузайлов, Сартаков, Сысенко, Рахимов, Ермолаев, Заздравных, Батуренко, Азимов, Мухамадиев, Витютнев (Забиров, 65).
Голы: Шмаров (6), Черенков (20), Родионов (32, с пенальти, 90), Е. Кузнецов (40), Заздравных (59), С. Новиков (79), Забиров (88).
Дублеры - 1:1. Голы: Косолапов - у «Спартака», Тахохов - у «Памира».

Спартаковцы без видимых усилий, легко и непринужденно, укрощали мяч, по-кошачьи пластично передвигались по полю, подкрадываясь к воротам «Памира», чтобы не просто забить гол, а напоследок еще и схитрить, сфокусничать, словно дело происходит на цирковой арене, а не на зеленом газоне лужниковского стадиона.
Кстати, и газон этот, аккуратно подстриженный, без плешин и заплаток, напоминал с верхотуры идеальное искусственное покрытие, на котором спартаковцы давно слывут королями. Тут уж им лучше под руку на попадаться.
В воскресенье иной раз казалось, будто футболисты «Памира», измученные бесконечными спартаковскими «стенками», только и думали о том, когда же наконец это кончится. А кончилось это гораздо раньше, чем можно было предположить: добившись ощутимого превосходства в первом тайма, хозяева откровенно бросили играть во втором, словно потеряли интерес ко всему происходящему на поле.
Тут-то гости и встрепенулись, тут-то они и забили два мяча, воспользовавшись потерей бдительности обороны соперника. «Спартак» рассердился и решил, что последнее слово все равно должно быть за ним. Так оно и получилось.
- Мы не собирались состязаться с москвичами в открытой игре, но намеченный план с плотной и жесткой обороной нам не удался, - огорченно произнес после матча главный тренер «Памира» Олег Хаби. - Ну а «Спартак» ошибок не прощает.
Да, не прощает даже тогда, когда перекраивает состав. Отправился в парижскую командировку Бубнов, и на его месте играл Бокий. Вернулся на левый фланг защиты Кульков, а в роли левого полузащитника дебютировал Шалимов.
Все-таки хорошо, когда у тренера есть из кого выбирать...

Л. ТРАХТЕНБЕРГ

Источник: «Советский спорт»

Джигит рискует каждый день

ФУТБОЛ. ГЕРОЙ МАЯ.

«Прошу вас передать Станиславу Черчесову мое восхищение и благодарность за умелое, доброе отношение к футболу» - такими словами завершает свое письмо в редакцию А. Зайцев, болельщик с 40-летним стажем из Гусь-Хрустального. «Черчесов дважды парировал пенальти и своими действиями всегда вдохновлял и одновременно успокаивал партнеров. Черчесов был лучшим футболистом мая», - считает тбилисец Э. Малдзыгати. Его точку зрения разделяют Л. Коростелев из Брянска, А. Кальмаев из Новокузнецка, И. Курбатов из Нефтекамска и многие другие болельщики из разных уголков страны, отдавшие предпочтение вратарю «Спартака». Кроме Черчесова в обширной редакционной почте назывались фамилии московского динамовца И. Колыванова, киевских одноклубников Г. Литовченко и А. Михайличенко, Н. Кудрицкого («Днепр»), В. Иванаускаса («Жальгирис»), Г. Кондратьева («Черноморец»).
А теперь традиционное интервью с «героем мая» - Станиславом ЧЕРЧЕСОВЫМ, который, кстати, первым из вратарей стал лауреатом читательского референдума

Если бы я не верил в судьбу, то поверил бы в нее после нашего разговора со Станиславом Черчесовым в его холостяцкой однокомнатной квартире в Сокольниках. Какая-то беспрерывная цепь удивительных совпадений. Мать Станислава, абсолютно далекий от футбола человек, с детства звала его Дасаевым. Свой первый в жизни приз лучшего вратаря Станислав получил на турнире «Кожаный мяч» в Астрахани, на родине Дасаева. Он приезжает в Москву и становится дублером Дасаева, а с нынешнего сезона меняет знаменитого голкипера в воротах «Спартака». И, наконец, встретились мы с Черчесовым по столь приятному для него поводу в день рождения... Дасаева, которому он вот уже битый час безуспешно пытается дозвониться в Севилью.
- Почему-то я всегда знал, что буду играть в московском «Спартаке», - загадочно произносит Черчесов, резко отодвигая в сторону красный телефонный аппарат. - Может быть, потому, что у нас в Алагире, небольшом городке на берегу Ардона, а по-русски - Бешеной реки, тоже есть свой «Спартак».
- И вы защищали его ворота?
- Да, в юношеской команде. Я мог играть в нападении, но ворота притягивали меня как магнит. Я сразу понял - это мое.
- И не ошиблись...
- Не ошибся, если меня в 14 лет в футбольный спецкласс 25-й школы в Орджоникидзе приняли. Там у нас прекрасный тренер был Заур Асланбекович Шанаев. Мы его очень любили. Как старшего брата.
- А как отнеслись к вашему переезду дома?
- Мама, как узнала, сразу в слезы: «Нет, не пущу! Как же ты там один?!». Ее дядя Арсен, наш родственник, уговорил. А отец твердо сказал: «Пусть делает, как считает нужным».
- А вас самого не пугала самостоятельная жизнь вдали от родного очага?
- Нет, потому что я не помню, чтобы я был маленьким. К самостоятельности и труду отец меня приучил. Что бы он ни делал: кирпичи клал, ремонтировал автобус (он водитель по профессии), барана к свадьбе резал, я был с ним и старался помочь. Когда отца в доме не было, за все отвечал я, потому что понимал: кроме него я единственный мужчина в семье, где рядом со мной росли еще четыре сестры.
- Вы, наверное, скучали по ним?
- Скучал, навещал иногда, а с тех пор, как в Орджоникидзе в команду мастеров взяли, бывал дома все реже и реже.
- Ну, это уже было спустя несколько лет после вашего отъезда.
- Какое там, через несколько лет - через год! Меня в девятом классе с урока забрали. Сказали: «Дубль играет, а в воротах стоять некому». Мне тут же забили, потом в перекладину попали. «Куда меня привезли?» - думаю. Но мы выиграли - 3:1, и это меня спасло. Нет, иной раз и я в том матче команду спасал - потому и приглянулся тренерам.
- Выходит, с 15 лет вы в дубле, а в основном?..
- А в основном составе почти не играл. Во-первых, в Орджоникидзе во все времена были хорошие вратари: Олейник, Цакоев, Васильев, а во-вторых, меня в ту пору в юношескую сборную страны стали приглашать. Я приезжал из сборной, и меня спрашивали: «Когда уедешь? На тебя рассчитывать или нет?» Я понимал своих тренеров: как полагаться на человека, который в команде редкий гость.
- А кто же вас позвал в московский «Спартак»?
- Бесков.
- Он вас где-то увидел в деле?
- Не знаю. Мне было неловко у него об этом спрашивать.
- Но в «Спартаке» был Дасаев в расцвете сил и на гребне славы. Вы, надеюсь, понимали, что место на скамейке запасных для вас уготовано надолго?
- Я понимал, что мне 20 лет и я кое-что умею. Но для надежной, основательной игры мне не хватало мастерства. Мне нужен был наставник, который мог бы посоветовать, подсказать, поправить. Им стал Константин Иванович, который научил меня главному - творчески подходить к футболу. А рядом тренировался Дасаев, у которого я стремился перенять не все подряд, а то, что было приемлемо для меня,
- Чем вас больше всего удивили Дасаев и «Спартак»?
- На тренировках все работали, как на конвейере. Точно, четко, дисциплинированно. Мне это ужасно нравилось. А сколько «пахал» Ринат - с ума можно сойти! Я-то по наивности думал: он же все умеет - зачем ему столько тренироваться?! Значит, чтобы догнать его, я должен был работать в два, в три раза больше.
- И все равно Дасаев не уступал своего места в воротах?
- За 4 сезона я полностью сыграл лишь 6 игр. Мог уйти, приглашения были, но сделал это лишь в 24, когда многому научился и понял: я никогда не заменю Дасаева, если останусь его дублером. И ушел в «Локомотив».
- Почему именно туда?
- Тренер «Локомотива» Семин обещал мне, что я буду играть при любых обстоятельствах. Он сдержал свое слово, а я, набираясь опыта, старался не подвести его и команду. В «Локомотиве» я впервые почувствовал, что могу по-настоящему играть!
- И все же вернулись в «Спартак».
- Вернулся, хотя многие отговаривали, мол, от добра добра не ищут. После долгих колебаний и раздумий я ответил Бескову: «Согласен». В любую другую команду я бы из «Локомотива» не ушел. Иначе бы отец сказал: «Ну что ты туда-сюда ходишь?» Он бы меня не понял, а это для меня самое страшное.
- Вас в «Спартаке» приняли как своего?
- Пожалуй, да. Старостин и Романцев говорили, что мы бы все равно тебя пригласили. Но доказывать свое право на место в воротах пришлось, по существу, заново. Доказывать, постоянно попадая под сравнение с Дасаевым.
- Это вас смущало?
- Нисколько. Два специальных приза, завоеванных мной в зимних международных турнирах, прибавили уверенности и развеяли сомнения, у кого должен быть свитер с первым номером.
- Первый номер «Спартака» - что это такое?
- Огромная, ответственность - за тобой же миллионы людей следят. И еще в этой команде надо обязательно выигрывать, и многое тут зависит от тебя. Кстати, я не очень понимаю: «Главное - не победа, а участие». Для меня победа - это все!
- У вас психология игрока сборной. Вы, вероятно, мечтаете защищать ее ворота?
- Мое дело играть, а тренеры сборной сами разберутся, кто им нужен.
- У меня ощущение, что в жизни вы пока все подчинили футболу.
- А как же иначе? Это рисовать, писать стихи можно в 50 лет начать. А у футболиста короткий век. И если хочешь продлить его и чего-то добиться, отказываешься от многих мирских соблазнов. Я компанейский парень, люблю застолье, а у нас в Северной Осетии, оно без вина никогда не обходится. Но я могу только поднять свой бокал и чокнуться. Даже в свой день рождения. И уговаривать бесполезно. У меня на этот счет, как и вообще в жизни, всегда есть свое мнение.
- Ну а есть ли человек, чьим мнением вы особенно дорожите, к которому всегда готовы прислушаться или даже подчиниться?
- Есть такой человек. Его зовут Салам. Это мой отец. Он не очень разбирается в тонкостях футбола. Но если отец звонит и говорит: «Не позорь семью: чем так играть, лучше иди отару пасти», я готов сквозь землю провалиться...
Неожиданно мой собеседник пододвигает к себе телефон:
- Алло, мне Севилью, пожалуйста...

Л.ТРАХТЕНБЕРГ.

Источник: «Советский спорт»